1963 год. Первый выход СССР на  мировой рынок зерна.

 СССР до определенной поры не являлся крупным оператором зернового рынка. После начала холодной войны, в конце 40х годов было зафиксировано несколько сделок с зерном, однако их масштабы были невелики и непосредственно американские компании не были задействованы в этих операциях. Кроме того чаще на мировом рынке СССР выступал в роли продавца, а не покупателя. Все изменилось в одночасье в 1963 году, когда поползли слухи о том, что в СССР ожидается дефицит зерна и Канада заключила самый большой за всю историю контракт с СССР - на поставку зерна на сумму в полмиллиарда долларов. Интересно, что в сделке также участвовала Куба, в роли непосредственного получателя зерна. Надо отметить, что, по словам Министра торговли Канады, США правительство США было поставлено в известность относительно участия Кубы в операции, и никаких возражений не поступало. Колоссальный объем сделки буквально ошеломил торговцев зерном. Еще в большей степени общественность была потрясена открывшимися подробностями относительно советского сельского хозяйства.

Даже по официальным данным в 1963 году производство зерновых снизилось по меньшей мере на 10%, однако советское правительство не желало не только сокращать внутреннее потребление, но и поставки зерна в Восточную Европу и на Кубу. Поэтому без закупок зерна во враждебном лагере страна просто не могла обойтись. Несмотря на то, что засуха в том году нанесла большой ущерб советскому зерновому хозяйству, американские аналитики указывали на то, что сама система сельского хозяйства в СССР испытывает серьезные трудности. Нью Йорк Таймс поведала своим читателям, что после того, как Сталина у власти сменил Хрущев много сил было вложено в реформирование сельского хозяйства. Советский руководитель лично, с огромным вниманием следил за тем, что происходит в АПК. И теперь, после десятилетия утверждений о преимуществах советского сельского хозяйства, Хрущев вынужден принять тяжелейшее решение об огромных закупках зерна за рубежом.

Буквально через несколько дней после публикации поползли слухи о том, что СССР пытается закупить зерно в США. Однако в период холодной войны это требовало существенных изменений в политике США, поскольку на тот момент в Америке были запрещены любые поставки, способные усилить коммунистический режим. Однако многие политики в США считали разумным смену политики. Тем не менее любая поставка зерна в СССР требовала личного одобрения Президента.

Несмотря на то, что консервативные фермеры были против продаж зерна социалистическим странам, в условиях больших запасов зерна в стране было очень соблазнительно стимулировать рост цен за счет продажи излишков, пусть даже классовому врагу. Фермеры настаивали на том, чтобы <русские покупали зерно по нашим ценам>, а на тот момент внутренние цены в США составляли 1,8 доллара за бушель, что было на 0,5 доллара выше мировых цен.

В течение следующих недель велись дебаты о том, можно ли поставлять зерно в СССР. Многие были обеспокоены тем, что это зерно в конечном итоге попадет на Кубу и усилит влияние Кремля на Острове Свободы. Профсоюз докеров вообще не стеснялся в выражениях, требуя от правительства прекратить даже рассматривать вопрос помощи врагу, который прилюдно обещал похоронить США. И несмотря на то, что докеры могли бы неплохо заработать на поставках в СССР, эти сознательные пролетарии отвергали возможность получения <легких денег> ценой ущерба экономическим интересам свободного мира. В общем, докеры обещали, что в случае отправки зерна в СССР в портах могут быть проблемы.

Те временем, перед зерновыми трейдерами Америки стояла проблема: что делать с советскими заявками. И вот группа средних зерновых компаний, совместно с ADM и Louis Dreyfus пригласили остальных членов <Большой шестерки> в Оттаву для того, чтобы обсудить как продать СССР зерно в условиях жестких экспортных ограничений. Интересно, что картельные соглашения в США допускались в том случае, если целью ставилось стимулирование экспорта. Соответственно родилась идея создания единого картеля для переговоров с СССР, поскольку со стороны покупателя выступает только одна государственная структура <Амторг>, да и опыт Канады, которая произвела свои продажи через одну компанию нельзя было не учитывать. Однако жесткое антитрестовское законодательство США ограничивало возможности даже экспортных картелей, так что зерновым магнатам было о чем подумать.

 После переговоров представители компаний Cargill и Continental Grain заявили о своей приверженности свободной конкуренции и нежелании участвовать в картельном соглашении. На самом деле упомянутые компании собирались активно участвовать в поставках в СССР и не хотели связывать себя обязательствами с другими игроками.

 В октябре Президент Кеннеди подписал протокол о продаже зерна СССР на сумму 250 млн. долларов, однако, в своей речи, глава государства подчеркнул, что это отнюдь не означает, что экономическая политика США по отношению к СССР претерпела решительные изменения. Помимо СССР протокол разрешал продажу зерна и другим странам социалистического лагеря, которым предоставлено право купить зерно на сумму 60 млн. долларов. При этом американская общественность настаивала на том, чтобы администрация предприняла меры, необходимые для того, чтобы каждый житель СССР узнал, что он ест американскую пшеницу. Тогда же президент объявил о том, что ни одна компания, участвующая в протоколе не должна обеспечивать более 25% всей сделки.

 Однако предполагаемая сделка подвергалась критике со всех сторон. В то время, как консерваторы считали недопустимым укреплять враждебное государство, другие утверждали, что экнономическая политика США по отношению к СССР замшела и пока американское правительство запрещает своим компаниям продавать продукцию СССР, коммунисты закупают нужные им товары у европейских компаний и в результате СССР имеет то, что ему нужно, европейские предприниматели зарабатывают деньги, а американские компании не участвуют в дележке пирога.

 Первую сделку с СССР заключил Каргилл, согласовав цену на 100 тысяч тонн зерна. Однако экспортная лицензия была предоставлена только на том условии, что перевозка зерна будет производится только на кораблях под американским флагом. Неудивительно, что фрахт американского корабля оказался значительно дороже рыночной цены фрахта. В общем возникла интересная коллизия: советские переговорщики хотели купить зерно, но не собирались переплачивать за американский фрахт, а вдобавок еще и профсоюз докеров объявил, что не собирается грузить зерно на корабли <с серпом и молотом на борту>. Похоже, рабочее движение в США шло <другим путем>.

 С 1936 года в США действовал акт о защите перевозчиков, который предусматривал, что не менее половины всех экспортных поставок, осуществляемых с привлечением государственных долгосрочных кредитов должно перевозиться американскими перевозчиками. Однако это правило не имело отношения к коммерческим операциям, когда платежи производились сразу же золотом или валютой.

 В конце концов, для того, чтобы разрешить противоречие руководители крупнейших зерновых компаний были приглашены в Белый Дом, однако решения, которое удовлетворило бы всех найдено не было. Компании указывали на то, что невозможно зафрахтовать достаточное количество американских судов, чтобы обеспечить половину перевозок. По этой причине компаниям предоставлялись экспортные лицензии <в виде исключения>. Так по упомянутой сделке Каргилла на 100 тысяч тонн, компания смогла зафрахтовать американский корабль только на 9000, остальной объем был экспортирован <в виде исключения>. Однако получать такие лицензии было отнюдь не просто и Каргилл нашел самое оригинальное решение проблемы, через использование супертанкера <Манхэттен>, являвшегося по тем временам самым крупным транспортным судном, водоизмещением 106 тысяч тонн. Это судно было столь большое, что далеко не все терминалы могли загружать его. Поэтому приходилось делать это частями, загрузка начиналась в мелком порту и производилась до тех пор пока позволяла осадка, затем судно отправлялось в другой порт, более глубокий, где в него загружалось еще зерно, и последние партии загружались уже на рейде, с барж. Разгрузка в пункте назначения также осуществлялась с помощью барж.

 В итоге все необходимое зерно СССР закупил у Каргилла и  Континентал Грейн (42% и 58% соответственно) Всего же социалистический блок закупил почти 2 млн. тонн.

 Великое зерновое ограбление

 Лето 1972 года. В СССР ожидается катастрофически низкий урожай зерновых, однако масштабы бедствия не известны не только аналитикам, но и Советскому руководству. На переговорах с Минсельхозом США советские чиновники изъявляют желание закупить большой объем зерновых, в том числе пшеницу и кукурузу.

 В июле 1972 г. делегация в составе 3 человек от корпорации <Экспортхлеб> (хорошее название для организации, которая занималась в основном закупками зерна). Буквально в течение нескольких дней эти три делегата провели переговоры о закупке зерновых с шестью компаниями, так называемой <большой шестеркой>. Смелые аналитики оценивали объем закупок со стороны СССР как <чудовищный> - около 2,7 млн. тонн. Умеренные аналитики не верили таким цифрам, не подозревая, что СССР законтрактовал уже 8 млн. тонн.

 Минсельхоз США был очень рад Советским закупкам, поскольку ему необходимо было избавляться от накопленных зерновых запасов. Компании продавцы держали в секрете объемы контрактов, дабы не травмировать рынок. Ведь для того, чтобы поставить в СССР зерно компаниям пришлось бы покупать его на внутреннем рынке, соответственно рост внутренних цен был совсем не в интересах компаний.

 Вернувшись в Москву, делегация доложила об успешно выполненной миссии, однако вместо орденов ее члены получили новое задание: прикупить еще чуть-чуть зерна, поскольку в СССР виды на урожай оказались совсем унылые. В августе делегация вернулась в США и законтрактовала тем же способом еще зерновых. В итоге по фиксированным ценам было куплено 19 (!) миллионов тонн. Смелые аналитики к тому времени говорили уже о 4 миллионах тонн, однако масштабов катастрофы никто себе не представлял. Компании держали свои контракты в секрете, русские делегаты убеждали каждую, что <мы работаем только с Вами>. На затоваренном зерновом рынке каждая компания была рада продать как можно больше, не сомневаясь, что легко покроет дефицит на внутреннем рынке.

 Но к концу августа рынок начал прозревать, когда все трейдеры кинулись закупать зерно и фрахтовать пароходы. В короткий срок цены взлетели почти в 2 раза. И тут напрягся Минсельхоз США. Дело в том, что в тот момент существовала практика выравнивания внутренних и мировых цен в США. То есть, если компания экспортировала зерно по цене превышающий внутреннюю - разница выплачивалась правительству, если наоборот- мировые цены были ниже внутренних, то разница правительством компенсировалась. Эта практика была вполне приемлемой пока объем платежей в ту и другую стороны был примерно равен. Когда дело дошло до экспорта 19 миллионов тонн по ценам почти вдвое превышающим внутренние счет экспортных субсидий пошел на сотни миллионов. Начали нервничать налогоплательщики, которые не могли взять в толк почему они за свой счет должны субсидировать поставки зерна <империи зла>. Кстати или вернее некстати это был год президентских выборов: В итоге размер субсидий был урезании и убытки, понесенные от <Советских контрактов> были разделены между государством и компаниями.

 В итоге ФБР начало расследование, а Конгресс США - слушания о зерновом кризисе. Компании обвинялись в сокрытии информации, которую по закону они должны были открывать, функционеры Минсельхоза США в том, что они передавали инсайдерскую информацию трейдерам и не приняли своевременных мер по урегулированию ситуации. Кроме того, достоянием общественности стал тот факт, что многие крупные чиновники Минсельхоза США поустараивались на руководящие посты в зерновые компании. По итогам слушаний все обвинения были сняты, поскольку поведение всех сторон было юридически безупречным в рамках условий свободного рынка, однако <неприятный осадок остался>, и теплые отношения чиновников Минсельхоза США и крупнейших зерновых трейдеров еще долго упоминалось в прессе и речах политиков.

 История получила название <Великое зерновое ограбление> и стала основой многочисленных мифов о том, как СССР действуя тайно обваливал мировые биржи и диктовал свою экономическую политику <миру капитала>.

 Последствия

Со временем начали возбуждаться фермеры. Каждый сезон перед фермером стоит альтернатива: продать урожай сразу и зафиксировать прибыль или положить на хранение в надежде, что рост цен на рынке покроет издержки, связанные с хранением товара. В сезон 1972 года урожай зерновых был очень высоким, и фермеры поспешили <слить> свою продукцию пока не поздно. Каково же было их разочарование, когда они увидели, что цены начали расти и узнали, что еще в июле СССР законтрактовал огромные объемы. Представители фермерского движения обвинили Минсельхоз США в том, что последний скрыл объемы закупок в интересах зерновых магнатов и в ущерб фермерам. <В чьих интересах действует Минсельхоз?> задавали вопрос активисты, перефразируя бессмертное изречение персонажа <Одесских рассказов> И. Бабеля <Где кончается полиция и начинается Беня?>. Но мир капитала живет по своим законам и функционеры Минсельхоза гневно отвергли обвинения, сказав, что вся важная информация, имевшаяся на тот момент была обнародована, а об объеме конкретных сделок не сообщалось, поскольку они составляли коммерческий секрет сторон. Снова, как у Бабеля: <Полиция кончается там, где начинается Беня

 Фермеров удалось успокоить, однако американская общественность продолжала волноваться: <Эти зерновые воротилы наживаются за счет налогоплательщиков!>. <Они зарабатывают сверхприбыли, продавая хлеб врагу, да еще и получают экспортные субсидии!>. Вице-президент США даже сделал заявление о том, что Президент Никсон поручил расследовать деятельность компаний. Несмотря на то, что Никсон ничего никому не поручал, опровергать это утверждение Белый Дом не стал.

 Над зерновыми трейдерами начали сгущаться тучи. Тогда Каргилл пошел на беспрецедентный шаг. Компания пригласила независимых аудиторов для того, чтобы они изучили сделку с СССР и сделали заключение о ее рентабельности. Аудиторы серьезно отнеслись к поставленной задаче и пришли к выводу, что на этой операции Каргилл потерял почти по центу на бушеле или в целом 661 тысячу долларов. В опубликованном по случаю пресс-релизе компании сообщалось, что несмотря на краткосрочные потери, положительный эффект от массивного экспорта столь велик, что в долгосрочном плане вся отрасль в целом и Каргилл, в частности только выиграли.

 Напомним, что Каргилл не является публичной компаний, поэтому никаких обязательств по публикации внутренней бухгалтерии не имеет, поэтому обнародование данных аудита вызвало сильный эффект. Лишь несколько скептиков в прессе усомнились в достоверности информации, большинству же слова аудиторов оказалось достаточно, а остальные компании, участвовавшие в операции в ответ на обвинения в наживе на страданиях собственного народа ссылались на расчеты Каргилла, утверждая, что никаких сверхприбылей они не получили.

 Так зерновикам удалось вывести себя из-под удара, однако на этом все не закончилось. Понятно, что отправить почти 20 млн. тонн из США в СССР задача не из легких с точки зрения логистики. Тем более, что СССР по случаю прикупил зерна еще и в Австралии и Канаде.

 Несмотря на то, что потери компании Каргилл от сделки с СССР, составили 661 тысячу долларов, что было подтверждено независимым аудитом, итоги 1973 года для компании оказались более чем благоприятными. Компания <обернул> 62,3 млн. тонн разнообразной продукции, и чистый доход компании по итогам года составил астрономические 107 млн. долларов при том, что в 1972 году доход был лишь 40 млн, а годом раньше 38 млн. долларов. То есть в тяжелом 1973 году доход компании вырос почти в 3 раза!

 История с зерном для СССР показала, что правительство США не имеет представления об объеме и масштабах экспортных операций. Поэтому был принят ряд мер, как сказали бы у нас <по упорядочиванию экспортно-импортных операций. В 1973 году Министерство сельского хозяйства США под давлением со стороны правительства, обязало экспортеров сообщать об экспортных операциях в течение 21 дня после их совершения. Минсельхоз настаивал на том, что компания экспортировавшая зерно должна иметь возможность <откупиться> на внутреннем рынке, дабы пополнить запасы. Однако, если сведения об экспортной сделке становятся достоянием общественности, то рынок немедленно среагирует, поскольку все его участники прекрасно понимают, что экспортер в ближайшее время будет закупать зерно. Соответственно рост цен становится неминуемым, а экспортеру придется <откупаться> по более высоким ценам. Однако критики, хорошо усвоившие урок с поставками в СССР, обратили внимание на то, что система уведомлений в течение 21 дня ни в малейшей степени не может застраховать страну от зернового кризиса, подобного тому, что был в 1972 году. Под нажимом обвинений Минсельхоз в том же году ввел правило, согласно которому все компании, экспортирующие пшеницу, муку, кормовое зерно, масличные и хлопок в объемах, превышающих 100 тысяч тонн должны в течение 24 часов сообщить Министерству о совершенной сделке.

 В 1974 году система еще более ужесточилось, в связи с сокращением запасов и компании были обязаны получать предварительное разрешение на экспорт каждой партии, превышающей 50 тысяч тонн. Разрешение на экспорт 50000 тонной партии выдавалось в течение суток, а на 100000 тонную партию - в течение 7 дней. Неудивительно, что когда в США снова появились представители СССР, желающие прикупить 3,4 млн тонн кукурузы и пшеницы запаниковал даже Президент Форд. Форд пригласил на совещание в Белый Дом представителей компаний Continental Grain и Cook, на котором попросил эти компании приостановить сделки с СССР до тех пор, пока США не проревизует все свои обязательства по экспорту. Просьба президента даже в США - дело серьезное, однако не обошлось без курьеза: два бизнесмена по разному поняли главу государства, в результате чего одна компания понесла серьезные убытки, а другая - обогатилась. Если президент компании Cook Нед Кук решил, что речь идет обо всех экспортных поставках, то президент Continental Grain Стейнвег решил, что главу страны волнует только СССР, и соответственно отправил большую партию зерна в Иран, в то время, как Cook, который также вел переговоры с Ираном в тот момент остановил их, стремясь выполнить джентльменское соглашение, заключенное в Белом Доме. Излишне уточнять какая компания получила прибыль, а какая - осталась с убытками.

 В 1975 году ситуация с запасами нормализовалась и правительство сохранило лишь требование об отчете об экспорте 100 тысяч тонн в течение 24 часов. Зерновой бизнес все равно оставался недовольным, поскольку сохранялась опасность утечки информации из Минсельхоза и, соответствующей реакции рынка, что нанесло бы серьезный ущерб экспортеру.

 Транспортировка <советского> зерна представляла собой нетривиальную задачу. Существует три основные составляющие транспортной инфраструктуры для транспортировки зерна: речной транспорт (баржи), железнодорожный транспорт и автотранспорт. Перед американскими компаниями стояла задача в течение 5 месяцев <выкатить> почти 20 млн. тонн <советского> зерна к портам и погрузить их на борт. Конечно, каждый год США экспортировали много зерна, но именно в 1973 г. Объем экспорта удвоился, преимущественно за счет советских поставок. Как назло на Среднем Западе многие реки вышли из берегов, что практически привело к параличу речного транспорта (в особенности на знаменитой реке Миссисипи), и, соответственно увеличению нагрузки на железные дороги. Вдобавок ко всему из-за нефтяного эмбарго со стороны стран-членов ОПЕК катастрофически выросли цены на бензин, что сделало транспортировку зерна автотранспортом экономически нерентабельным.

 Вообще транспортная инфраструктура США сильно отличается от российской, и в первую очередь это касается железнодорожного транспорта. Несмотря на то, что сетью железных дорог опутана вся страна, средний американец может прожить жизнь ни разу не оказавшись в поезде. Во времена <дикого запада> железные дороги строились для того, чтобы фермеры возили зерно, а ковбои грабили поезда. Ковбои этого типа ушли в прошлое, и сегодня с наибольшей степенью вероятности железную дорогу, по крайне мере на Среднем Западе, можно обнаружить лишь в непосредственной близости от элеваторов. Это удивительно для нашего соотечественника, привыкшего к тому, не только в глубинке, но и в крупных городах железнодорожная станция (вокзал) представляет собой сосредоточение цивилизации (или дикости, если угодно). Большая часть грузов в стране перевозится автотранспортом на неоднократно воспетых Голливудом грузовиках. В каком-то смысле соотношение частоты упоминаний грузовиков и поездов в американских фильмах отражает роль, которую играют эти транспортные средства в экономике страны.

 Сами американцы осознают феномен своей транспортной инфраструктуры и, более того, находят этому объяснение и глубокий философский смысл. Действительно, взглянув на любую европейскую карту можно заметить ярко выраженные центры, от которых лучами расходятся автодороги, железные дороги и пр. Такая <центростремительность> приводит, по мнению американцев, к разрыву между городом, где плотность коммуникаций высокая, и глубинкой где дороги редки, и в стране уживаются современные мегаполисы с деревнями, отставшими в лучшем случае на полвека как в культурном и социальном, так и материальном развитии. Теперь, если взглянуть на карту США, то можно обратить внимание, что страна, покрыта дорогами словно сетью. Подобным же образом спланированы и города, в которых улицы пересекаются под прямым углом и представляют собой своего рода сеточку. Гордые американцы утверждают, что благодаря этому достигается равномерность развития всей страны, и сегодняшнее процветание во многом обязано именно этой системе сообщений, заложенной на заре американской цивилизации. Насколько это верно - сказать трудно, однако несомненно, для нас этот тезис представляет отнюдь недосужий интерес.

Еще в 60-е годы железнодорожники предложили рынку новый тип вагонов: алюминиевые вагоны способные перевозить 111,5 тонн, по сравнению с обычными 64 -тонными вагонами. Однако большей емкостью достоинства новых вагонов, прозванных <Большой Джон> не ограничивались. В отличие от обычных вагонов, новые загружались через верх, что обеспечивало гораздо более высокий тем отгрузки, а алюминиевый корпус не требовал особых затрат на обслуживание. Эти вагоны были очень хорошо восприняты рынком и зерновики стали переоборудовать элеваторы для работы с новым транспортным средством, а также брать в аренду вагоны, стоимость аренды которых составляла около $200 в месяц. К 1973 году в аренде у Каргилла находилось уже 1073 вагона, а для того, чтобы еще больше повысить транспортную эффективность, компания первой пошла на аренду целого поезда. Состав из 115 <Больших Джонов> (это почти 13 тысяч тонн полезного груза) должен был, согласно условиям аренды совершить не менее 56 поездок <туда и обратно> в год. Этот поезд курсировал между терминалом в Джибсон Сити (Иллинойс) и морским терминалом в Батон Руж (Луизиана). Транспортники из Каргилла с гордостью отмечали, что при работе с отдельными вагонами, такой вагон в среднем в году проезжает 55 миль в день, с помощью эффективной логистики этот показатель удавалось увеличить до 90 миль, а для спецпоездов этот показатель составлял 280 миль. Как показывали подсчеты, обычные вагоны фактически перемещаются (заполненные и порожние) только 10% от своей жизни все остальное время занимают стоянки, погрузка-разгрузка и пр.

 Высокая транспортная эффективность и меньшие расходы на транспортировку не могли не радовать зерновиков, однако далеко не все были довольны. Некоторые мелкие элеваторы (в основном это касалось штата Айова) не оснастились погрузочным оборудованием и остались привязанными к традиционным вагонам. В то же время в условиях резко возросшего экспорта образовался сильный дефицит вагонов, в особенности в связи с тем, что много вагонов было арендовано экспортерами. Железнодорожные тарифы регулируются государством, и соответственно дефицит вагонов не может быть компенсирован ростом цен. Поэтому мелкие фермеры оказались лишены возможности двинуть свое зерно куда бы то ни было. Посыпались обвинения в том, что зерновые компании скупают зерно на мелких элеваторах с дисконтом, и фермеры вынуждены на это идти, поскольку это единственный способ отгрузить свое зерно. Эти обвинения были названы <Вагонным шантажом> (boxcar blackmail) и стали предметом очередного разбирательства. Зерновые компании боялись, что государственная комиссия запретит использование столь эффективных арендованных поездов, усмотрев в этом монополизацию рынка, однако этого не произошло. Более того, после года разбирательств обвинения с компаний были сняты, и хотя отдельные факты <шантажа> были выявлены, серьезных мер не было принято

 Можно заметить, что деятельность зернового бизнеса в США в 70-е годы представляла собой череду разбирательств, но все это было лишь прелюдией к зерновому скандалу, разразившемуся в 1975 году, когда вся <Большая Шестерка> зерновых трейдеров США была обвинена в том, что они, производя экспортые поставки (в особенности в развивающиеся страны), недогружают партии, подкупая инспекторов, а также подмешивают в зерно мусор и песок для увеличения его веса.

 Торговые отношения развиваются

 В 1975 году советские покупатели снова обратили свой взор в сторону американского зерна. Пресса сообщила о том, что Кук продал СССР 2 млн. тонн зерна, Каргилл - 1,2 млн, неделю спустя стало известно, что Континентал Грейн продал 5,6 млн. тонн. Кроме того, СССР дополнительно прикупил в Австралии 0,75 млн. тонн, а в Канаде еще 2 млн.

 Местные <почвенники> для которых <хлеб - всему голова!> требовали <принять меры>, <разобраться>, <предотвратить>. Прагматики, возглавляемые советником Президента по национально безопасности Генри Киссинджером предложили использовать продажи зерна как инструмент политического давления. <Если эти русские покупают у нас зерно по выгодным ценам, то мы вправе потребовать льготных условий на закупку в СССР нефти>. Однако, как известно в мире чистогана правит бал желтый дьявол. И пока многомудрые политики строили планы, зерновые трейдеры, как им и положено, торговали зерном. И если свобода экспорта зерна из США в Россию была ограничена, как формальными барьерами (система предварительных разрешений), так и неформальными просьбами <приостановить продажи до выяснения всех обстоятельств>, то никто не мешал тем же трейдерам продавать СССР зерно со <свободного рынка> и американское правительство ничего не могло поделать с тем, что Каргилл или Континентал Грейн отгружали в СССР из Европы, Австралии и Аргентины. Тем более, что за годы сотрудничества у советских <закупщиков> сложились очень теплые отношения с американскими зерновыми трейдерами. Так что на переговорах в Москве со сторонниками <зернового давления> советская сторона чувствовала себя вполне уверенно и не слишком стремилась пойти на уступки. Для американцев же ситуация неожиданно осложнилась тем, что президент Американской Федерации Труда - Конгресса Промышленных Организаций (AFL-CIO) Джордж Мини неожиданно объявил о том, что международная ассоциация докеров не будет грузить корабли для СССР до тех пор, пока американская администрация не защитит интересы внутренних потребителей и экспедиторов. Пресса обрушилась на демагогические аргументы Джорджа Мини, а федеральный суд вынес предупреждение докерам Луизианы и Техаса. В итоге профсоюзы сняли бойкот после того, как президент Форд пообещал заключить долгосрочный взаимовыгодный договор о поставках зерна с СССР.

 В итоге, 20 октября 1975 года такой договор, сроком на 5 лет был подписан. Согласно этому документу СССР обязался ежегодно закупать 6 млн. тонн зерна на сумму около 1 млрд долларов. СССР имел право увеличивать годовой объем закупок на 2 млн тонн без дополнительных согласований с администрацией, если только США не объявят о том, что производство зерна в данном году не достигло 225 млн. тонн. Покупки зерна производятся по текущим рыночным ценам, и кроме того, стороны договорились о том, что будут стремиться распределить поставки максимально равномерно в течение года. Для сторонников <зернового давления> в соглашении была заготовлена морковка: стороны обязались достичь взаимовыгодного соглашения о поставке нефти. Не слишком обязывающее, зато лицо сохранено.

 Условия договора успешно соблюдались сторонами в 1976 году, когда СССР не требовалось особенно больших объемов продовольствия, однако уже в 1977 году ситуация в корне изменилась. В рамках соглашения американским экспертам дозволялось инспектировать площади под зерновыми в СССР, с целью оценки ожидаемого урожая, а ЦРУшным спутникам - мониторить посевные площади. В начале сентября 1977 года, Минсельхоз США объявил прогноз производства зерновых в СССР на уровне 220 млн. тонн (уровень прошлого года), как раз, инспектора американского минсельхоза только что вернулись из СССР, где им показали налитые колосья пшеницы, и богатые кукурузные поля. Инспетора, как впрочем и американская общественность, не питали особых иллюзий относительно способности СССР строить <потемкинские деревни>. Тем не менее для анализа спутниковых фотографий нужны достоверные реальные данные с земли по отдельным участкам. А таких достоверных данных американские инспектора, понятное дело, не получили.

 Ранее одна из советских делегаций пыталась <уесть> принимающую сторону, после планового посещения американской фермы, указав по дороге на первую попавшуюся ферму потребовала показать как живут реальные фермеры, мотивируя это тем, что <с подготовкой мы сами можем все что угодно продемонстрировать>. Сопровождающие американцы вспоминали, что советские делегаты увидев обычную ферму не могли поверить, что это не образцово-показательное хозяйство созданное специально для пропаганды западного образа жизни и выбрали еще одну ферму по дороге. Увидев на второй ферме то же самое делегаты настолько остались подавлены увиденным, что это вызвало даже сочувствие у сопровождающих.

 В итоге то, что Минсельхоз США назвал <хорошим урожаем> оказалось в реальности натуральным бедствием. Урожай был настолько мал, что даже Брежнев в своей речи 2 ноября 77 года сообщил об <отдельных недостатках, имеющих место в советском прогрессивном сельском хозяйстве в результате которого было собрано лишь 194 млн. тонн зерновых. Более того, Брежнев заявил о планируемых закупках в объеме 20-25 млн. тонн.

 Нельзя сказать, чтобы это было такой уж неожиданностью для рынка. В 1976 году цены на пшеницу начали расти еще в августе с 2,08 долларов за бушель до 2,59 в ноябре. Среди трейдеров прошла информация, что русские контрактуют объемы, превышающие, оговоренные соглашением. Пошли слухи о том, что русские договариваются с большой зерновой шестеркой. Американская пресса вновь сала пугать общественность очередным зерновым ограблением, однако деятельность русских полностью соответствовала букве Соглашения. Первые закупки были произведены в Европе через европейские отделения <Большой шестерки>. В этом случае в контрактах не указывалось место назначения, что вполне легально для европейских подразделений. На ежеквартальной встрече российская делегация запросила и получила <добро> на закупку 15 млн тонн зерна. Фактически, к моменту заявления Брежнева СССР снова откупился задешево.

 Несколько американских конгрессменов накинулись на Минсельхоз США с обвинениями в неспособности спрогнозировать урожай зерна в СССР, а в адрес <Большой шестерки> вновь посыпались обвинения в тайных сделках с империей зла. Несмотря на то, что усилиями американских чиновников была создана система отчетности об экспортных операциях вновь оказалось, что никто не имеет ни малейшего понятия сколько зерна на самом деле отгружается в СССР. К примеру незадолго до исторического заявления Брежнева в отчете предоставленном в Минсельхоз Каргиллом указывалось, что для СССР законтрактовано лишь 433 тысячи тонн, хотя в том же отчете сообщалось о контракте на 3,7 млн тонн в <неизвестный пункт назначения>. <Фишка> здесь в том, что большая часть поставок зерна осуществлялось через <Традакс>, европейское подразделение Каргилла, который, естественно, не имел никаких обязательств по отчетности перед американским правительством даже в том случае, если продается американское зерно.

 Внимание к очередному зерновому траншу начало утихать уже в начале 1978 года. Цены на зерно продолжали расти, и если в ноябре 1978 бушель пшеницы стоил 3,68 доллароа, то к июлю 1979 цена взлетела до 4,39. А тем временем производство зерна в США процветало, и несмотря на то, что СССР в 1977/78 г. купил 14,6 млн. тонн, а в 1978/79 - 15,7 млн. тонн в стране оставалось достаточно зерна для удовлетворения всех нужд. Несмотря на то, что СССР вновь продемонстрировал высокое мастерство в торговле зерном, система отчетности, установленная Минсельхозом США не изменилась.